Каждый театр рано или поздно непременно найдет своего зрителя. Для этого необязательно иметь огромный репертуар или известных актеров в труппе. Это может быть и совсем небольшой проект, но со своим неповторимым стилем и характерным почерком. Один из таких успешных проектов в Украине – киевский театр «Образ», который делает свои первые шаги на профессиональном театральном поприще. И, нужно сказать, довольно уверенно.
Театр начинается с…
Нет, не с вешалки. В данном случае «Образ» начинался с театральной школы актерского мастерства, которая была создана в 1995 году в Москве режиссером Сергеем Базаровым. Обучение в школе было разработано по системе Михаила Чехова. Кроме преподавания традиционных актерских дисциплин, театр-школа «Образ» также славится своим психологическим уклоном. После окончания обучения выпускники полностью готовы выступать на большой сцене в качестве профессиональных актеров.
Киевскому филиалу театр-школы «Образ», художественным руководителем которого является Ольга Михневич, недавно исполнилось два года. С одной стороны, совсем немного, но с другой – за это время актеры школы успели достаточно громко заявить о себе в любительских и отчасти профессиональных театральных кругах столицы. В результате, образята – как сами себя именуют ребята из «Образа» – не остались без внимания и наград. В июне 2009 года на фестивале театральных миниатюр в Санкт-Петербурге киевский «Образ» забрал два диплома из трех, победив в номинациях «Лучшая миниатюра» и «Лучшая мужская роль». А в октябре того же года на первом Всеукраинском фестивале миниатюр «Образец» в Днепропетровске ребята также вернулись с победой в номинации «Лучшая миниатюра». Еще одной ступенькой на пути к признанию стала первая коммерческая работа актеров театра «Образ» – спектакль, состоящий из монологов под названием «Любовь через века».
И вот теперь первые выпускники театральной школы «Образ» во главе с режиссером Ольгой Михневич представили публике свое видение спектакля «Чайка» по мотивам пьесы Бориса Акунина. Долгожданная премьера состоялась 30 и 31 марта на сцене столичного театра «Браво».
«Один или одна из нас – убийца. Давайте разбираться»
«Чайка» Акунина – это, по сути, продолжение чеховской «Чайки» или же пятый акт, дописанный к четырем уже существующим. Герои те же. Вначале пьесы Акунин полностью сохраняет оригинальный текст Чехова, добавляя только свои ремарки, которые, тем не менее, кардинально меняют сюжетную линию. И дальше начинается детективный рассказ из серии «что было бы, если…». Акунин предоставляет зрителям несколько вариантов развития событий.
Итак, Треплев (Максим Авраменко) застрелился. Точнее, как позже выясняется – его убили. И подозрение падает на каждого, кто, так или иначе, имел хоть какое-то отношение к неудавшемуся писателю. Расследование начинается прямо на месте преступления и возглавляет его врач Дорн (Андрей Шаповалов), эдакий Шерлок Холмс. Он же вначале по очереди представляет каждого персонажа, который появляется на сцене. Это один из многих весьма удачных и интересных режиссерских ходов, которых на протяжении спектакля будет еще немало.
Второй акт пьесы Акунина состоит из 8 дублей, в каждом из которых все герои по очереди признаются в убийстве. У каждого из них мог быть свой мотив. Например, меланхоличный беллетрист Борис Тригорин (Олег Булавко) соперничал с Константином Треплевым как в искусстве, так и в жизни. Грубый и жесткий поручик Шамраев (Вячеслав Орловский) не терпел пренебрежительного отношения к своей семье. И даже добродушный владелец поместья Петр Сорин (Валерий Гнеушев) мог убить Треплева, чтобы прекратить его мучения.
Таким образом, каждый герой имеет возможность раскрыть перед зрителями свою сущность и показать свою не самую лучшую сторону, а точнее – наихудшую. Ту, которая способна на преступление – на убийство человека. Причем убийцами не обязательно становятся злые и жестокие люди. Это могла быть и милая Нина Заречная (Александра Балкова, Ирина Батуревич), которая считала себя чайкой… нет-нет, «не то»… актрисой. Это вполне мог быть пугливый Медведенко (Антон Кудряшов), который постоянно беспокоился за своего ребеночка. Или заботливая Полина Андреевна, смыслом жизни которой была ее дочь Маша (Валерия Скрипа, Диана Олифирова) и ради которой она была готова на всё.
Настоящей артисткой показывает себя мать Кости, Ирина Аркадина (Алина Оксимец), которая не очень-то и расстраивается из-за смерти сына, пытаясь больше играть на публику, как она опечалена. Аркадина избалована успехом и популярностью. Когда начинается следствие, она начинает играть, словно на сцене, чтобы подозрение не пало на нее. Она действительно актриса. Причем ее амплуа – это комедия. Несколько раз повторяющийся монолог Аркадиной «Мой бедный, бедный мальчик. Я была тебе скверной матерью, я была слишком увлечена искусством и собой» стал настоящим украшением спектакля. Для того чтобы продемонстрировать всю палитру своих актерских данных, она произносит этот монолог по-разному – каждый раз всё более изощренней и оригинальней. То поет его как мюзикл, то читает как молитву, то повторяет, словно заежженая пластинка, а то и вообще монотонно проговаривает, будто под гипнозом. Кульминацией ее комедии становится последний дубль расследования, когда все герои уже знают на память слова Аркадиной и рассказывают этот монолог хором, вместо нее, делая при этом своеобразный микс из всех ее наиболее ярких движений и жестов.
Самым близким человеком для Аркадиной является знаменитый литератор Тригорин. Он погружен в себя, впечатлительный и с «нежной душой». Но Тригорин слабохарактерный, поэтому он всего лишь собачка Аркадиной. Здесь Акунин проводит параллель с Чеховым, точнее с его произведением «Дама с собачкой». Но главная драма Тригорина кроется вовсе не в его привязанности к Аркадиной и даже не в чувствах к бывшей жене Нине Заречной. На самом деле эти женщины становятся лишь прикрытием к тому, что Тригорин питал тайную любовь к Треплеву.
Маша – еще одна жертва любви. Она безнадежно и безответно влюблена в Треплева и это превращает ее жизнь в сплошное страдание. Вот она и носит траур по своей жизни. В этом спектакле Маша – настоящая современная готесса: бледная, носит черную одежду и постоянно курит.
В середине второго акта Дорн срывает с кулис небольшие лоскутки ткани, под которыми, как оказывается, находятся черно-белые портреты некоторых из подозреваемых, а также самого Треплева с револьвером в руках. В этом же дубле на сцене неожиданно появляется и сам Константин Треплев и… иллюстрирует убийство петуха, о котором в это время рассказывает Шамраев.
Еще одной удачной находкой режиссера стало использование на протяжение всего спектакля большой железной клетки, которая передвигается по сцене. В эту клетку сажали каждого персонажа, который признавался в убийстве. Актеры мастерски меняли атмосферу, после каждого удара гонга, который символизировал начало нового дубля расследования. Все герои пьесы по очереди оказывались один на один со своей драмой на фоне интригующего красного света софитов. Они разыгрывали перед зрителями свои истории, полные отчаянья и обиды, играя на нерве, вытягивая из себя всю ту боль, которую они копили в себе, боясь выплеснуть наружу. А потом как ни в чем не бывало, начинали новый круг расследования, будто они только-только вышли на сцену. Те же слова, звучащие каждый раз с новыми, порой противоположными окрасками и интонациями становились все напряженней и тревожней. И, тем не менее, зритель постоянно оказывался в неведении: то перед ним игралась самая настоящая драма, почти трагедия со слезами, раскаянием и наивысшей степенью напряжения, которое висело в воздухе; то вдруг атмосфера резко менялась на совершенно иную, непредвиденно обрываясь в самом неожиданном месте, и спектакль превращался в комедийный фарс, а герои тут же начинали делать, казалось, абсолютно невероятные для них вещи. Например, танцевать веселую ламбаду или перевоплощались в зрителей импровизированного театра и садились спиной к настоящим зрителям, будто бы присоединяясь к ним и наблюдая вместе с ними за тем, как разыгрывают выяснение своих отношений Аркадина и Тригорин.
Во всем виновата… чайка
В последнем дубле этого уже достаточно затянувшегося расследования все герои начинают засыпать и постепенно сходить с ума. Даже зрители в зале уже могут угадывать, что будет говорить Дорн в следующий момент. Все понимают, что пора заканчивать с этим делом, но преступник еще не пойман, а один из подозреваемых до сих пор остается в тени. И это – сам Дорн. Которого в итоге и разоблачает Тригорин. Оправдывая жанр трагифарса, выясняется, что Дорн является секретарем губернского общества защиты животных и убивает Треплева из-за того, что тот когда-то убил невинную чайку. Таким образом, Дорн мстит за бедную птицу.
До мелочей продуманные мизансцены, игра теней и софитов, потрясающее музыкальное решение спектакля (подборка песен из фильма «Азазель» по еще одному детективу Бориса Акунина) создают незабываемое впечатление. В финале запертыми в клетку оказываются все герои. Ведь все они в какой-то степени чайки. У кого-то, как у Тригорина, подстреленное сердце, которое уже вряд ли сможет любить. Кто-то, как Маша, – птица со сломанным крылом, но которая еще может больно клюнуть. А кто-то, как Заречная, – ослабевшая чайка, которая разучилась летать…
Постфактум:
Ольга МИХНЕВИЧ, художественный руководитель киевского филиала театр-школы «Образ», режиссер-постановщик, тренер-педагог по актерскому мастерству. Закончила театральный факультет Харьковского государственного университета искусств им. И. Котляревского.
«Театр – это некое таинство»
– Ольга, почему для постановки спектакля была выбрана именно «Чайка»?
– Это такая универсальная пьеса, где раскрывается каждый персонаж, у каждого есть свой выход, свой звездный час, огромный монолог и максимальное перевоплощение. Там нет главных и второстепенных ролей. Каждый персонаж главный. Мне захотелось выделить всех ребят и подарить всем актерам своеобразный праздник.
– Что было самым сложным в работе?
– Самым сложным было два с половиной часа самой работы над спектаклем. Очень тяжело делать такой большой по времени спектакль. Сложными были и технические моменты – например, выдвигание и остальная работа с клеткой плюс совмещение всех этих действий с эмоциональным напряжением. Когда на сцене постоянно находятся десять человек, которые включены в процесс и не могут никуда уйти на протяжении двух с половиной часов – это и есть самым сложным.
– Семь месяцев для постановки такого спектакля – это много или мало?
– Это рекордный срок, так как мы занимались только два раза в неделю по три часа. Это чистой работы – три месяца. Если поставить профессиональный спектакль на два с половиной часа с репетициями каждый день за три месяца – это уже рекорд. Не каждый профессиональный театр за такой короткий срок может вытянуть такой объем работы. Поэтому то, что сделали ребята – это большое достижение.
– Актеры с легкостью соглашались выполнять все поставленные задачи или нужно было кого-то «ломать»?
– Конечно же, были моменты несогласия. Обычно у актера с режиссером идет отдельная работа. Когда актер что-то сразу не может выполнить, он начинает не соглашаться с режиссером и противостоять ему. Здесь главное опыт режиссера, который сможет убедить, настоять на своем в такой форме, чтобы актеру не перехотелось делать что-то дальше.
– Насколько мне известно, при подготовке к спектаклю вы устраивали ночные репетиции. В чем заключался их смысл?
– Смысл в том, что банально не хватало репетиционного времени, чтобы пройти весь спектакль от начала до конца. С учетом этого были придуманы такие репетиции, и это нормальная практика для театров, которые что-то не успевают. Кроме того, ночью приглушается внутренний монолог, все заботы уходят. Это некое таинство ночи. Именно ночью мы мечтаем, о чем-то думаем. А что такое театр? Театр – это тоже некое таинство, где есть определенная атмосфера. Ночью включаются какие-то другие эмоции, появляется глубина, человек успокаивается и сосредотачивается. Атмосфера ночи очень положительно влияет на спектакль.
– Планируется ли дальше показ «Чайки» как коммерческого проекта театра «Образ»?
– Да. Я надеюсь, мечтаю, хочу, верю, что с этой постановки начнется наш полноценный театр «Образ». Планы есть и у меня, и у ребят, именно поэтому мы взялись за такую постановку. Нас уже пригласила директор театра «Браво» Любовь Титаренко к сотрудничеству, и если всё пойдет хорошо, она пообещала включить в репертуар ее театра и нашу «Чайку».
фото: Диана ОЛИФИРОВА